На Бога в нём,
гляди на Бога в нём.
всё, кроме Бога в нас, большим огнем
займётся скоро, как трава сухая.
Он дерево в расщелине времен.
Гляди на Бога в нём:
он разветвлен,
он ширится и бьется, не стихая.
Мы не могила, но и не скала:
мы поровну из пепла и стекла,
мы воины не более мизинца.
В сетях обиды, накануне слез,
спроси себя, с чем ты сейчас всерьез
решила врукопашную сразиться?
С щебенкой, пеной, накипью, трухой?
Кто тут из нас действительно плохой,
когда нас завтра выметут отсюда?
Лицо ребенка к свету привлеки:
чьи, кроме бога, мы здесь дневники?
Чья, кроме бога, мы еще посуда?
Поэтому смотри поверх помех:
высокий лоб и драгоценный смех,
немного аистиная повадка;
как лодку, тело бросив впопыхах,
мы станем лишь цезурами в стихах.
Мы станем только Богом без остатка.
А то, что мы орем сквозь немоту,
какой мы ад, когда невмоготу -
придумано, чтоб быть преодолённым:
чтобы прозреть одним осенним днём.
Прощай его,
гляди на Бога в нём:
отчаявшемся,
замкнутом,
влюблённом.
Вера Полозкова
